Парфюмерный саммит Фредерика Маля 2020: текстовая версия

В 2020 году прошел парфюмерный саммит, приуроченный к двадцатилетнему юбилею бренда Editions de Parfums Frederic Malle. В мероприятии приняли участие ведущие парфюмеры марки, которые поделились впечатлениями от работы с Фредериком Малем. Предагаем Вашему вниманию переведённое и озвученное интервью с основателем бренда, а также парфюмерами Домиником Ропьоном, Жан-Клодом Эллена, Морисом Руселем, Анн Флипо и Пьером Бурдоном.

Для тех, кто предпочитает читать, мы подготовили текстовую версию интервью.

Надпись на экране: Парфюмерный саммит. 20 лет полной творческой свободы. Разговор с Фредериком Малем и самыми легендарными парфюмерами.

Ведущая Изабель Джордано: Всем добрый день, добро пожаловать на парфюмерный саммит. Сегодня мы собрались, чтобы отметить двадцатилетилетие великого парфюмерного дома «Editions de Parfums». Рядом со мной сидят мужчины и одна женщина, которые воплощают совершенство, красоту, искусство, мастерство. Мы проведем вместе чуть более часа, чтобы поговорить о парфюмерии. Также с нами известный парфюмерный издатель, талантливый художник, человек, который является очень важной и значимой фигурой в мире парфюмерии. Закончу с дифирамбами, поскольку он не очень их любит, и представлю Фредерика Маля, ведь сегодня мы отмечаем двадцатилетие парфюмерного дома Фредерика Маля. Познакомимся с остальными присутствующими, я рада поприветствовать каждого из них. Благодарю, что присоединились к нам в этот знаменательный момент. Также хочу поблагодарить всех, кто смотрит и слушает нас, и тех, кто будет задавать вопросы. Добрый день всем. Надеюсь, вы рады встрече. Какой аромат сейчас на вас?

Пьер Бурдон: Я слышу запах своего грима.

Ведущая: Запах грима.

Морис Русель: И запах успеха.

Ведущая: И, наверное, аромат таланта. Ведь рядом со мной выдающиеся художники. Фредерик Маль, именно вы выбрали гостей для нашего разговора. Что ж, давайте начнем с человека, которого вы считаете своим братом, другом, возможно, даже сооснователем вашего бренда. Это Пьер Бурдон. Я ведь верно вас представила?

Пьер Бурдон: Да, все верно.

Фредерик Маль: Кузен.

Ведущая: Кузен.

Пьер Бурдон: Мой младший брат в любом случае, ведь он намного младше меня.

Ведущая: Вы парфюмер, сочиняете ароматы.

Пьер Бурдон: Да. Я думаю, что Жан-Клод со мной согласится, нам не очень нравится слово «нос».

Ведущая: Да, есть два слова, которые вам не нравятся: «нос» и «вода».

Пьер Бурдон: Журналисты часто используют слово «вода», но мы должны говорить о парфюмах. По-моему, «вода» – просто ужасное слово.

Ведущая: Да, звучит действительно не очень, постараемся его не использовать. Напомню, даже если все уже вас знают: вы создали «Kouros» для Yves Saint Laurent, а также «Dolce Vita» для Dior. Вы добились успеха во всем мире, в частности работали в Германии, где создали «Cool Water» для Davidoff, который на протяжении пятнадцати лет был лидером среди мужских ароматов. Мне кажется, вы один из немногих парфюмеров, которые окончили Институт политических исследований.

Пьер Бурдон: Я единственный, и еще долго останусь таковым.

Ведущая: Мы также должны упомянуть «Iris Poudre», ваш первый аромат для Маля. Немного позже мы обсудим с Фредериком другие парфюмы. Также с нами Жан-Клод Эллена, добрый день.

Жан-Клод Эллена: Добрый.

Ведущая: Если проводить параллели с кино, то вы, безусловно, заслуживаете «Оскар», ведь вас так часто представляют как суперзвезду. Вы создатель парфюмов, вы могли бы так описать себя?

Жан-Клод Эллена: Да, «создатель парфюмов» – это мне подходит. Тот, кто создаёт парфюмы, но не продаёт их.

Ведущая: Вы также долгие годы работали с большой компанией Hermes. Ваши творения – это «Terre d’Hermes», «First» для Van Cleef & Arpels, «Un Jardin Sur Le Nil» также для Hermes. Ещё вы поучаствовали во многих радиопрограммах. Мне кажется, вы очень любите радио и часто сравниваете музыку с парфюмерией. Пожалуйста, расскажите нам свою историю, и расскажите о связи музыки и парфюмерии. Как вам идея?

Жан-Клод Эллена: Да, давайте.

Ведущая: Очень хорошо. Ведь вы могли бы сказать и «нет».

Жан-Клод Эллена: У ароматов есть и литературная сторона. Я бы назвал себя парфюмерным писателем.

Ведущая: Тогда вы написали немало больших романов.

Пьер Бурдон: Вы забыли назвать работу Жан-Клода для Bvlgari, а я очень люблю это его творение.

Ведущая: Ну, мы не можем упомянуть названия всех ваших парфюмов, потому что их очень много. Давайте перейдем к Морису Руселю. Мне вы сказали про себя «я просто нормальный парень».

Морис Русель: Я нормальный парень.

Ведущая: Вы не боитесь двойного смысла?

Морис Русель: Какого?

Ведущая: Ну, это как Франсуа Олланд говорил…

Морис Русель: Я не из этой политической партии.

Ведущая: Ваши парфюмы – «24 Faubourg» для Hermes, «L’Instant» для Guerlain, также вы работали с Gucci. И, конечно, нельзя не сказать об аромате «Musc Ravageur», который вы создали вместе с Фредериком Малем. Перед нами на столе флаконы с парфюмами, которые можно назвать настоящими произведениями искусства. Также мы поговорим о магнолии, к этому цветку у вас особое отношение. А теперь перейдем к Доминику Ропьону, которого Фредерик Маль также пригласил сегодня. Он создал «Alien», «La Vie Est Belle», а также множество ароматов с названиями, как у фильмов. Вы начинали с изучения физики и математики. Может быть, расскажете нам, как вы пришли к парфюмерии?

Фредерик Маль: А Морис — химик.

Ведущая: И мне видится, что это действительно очень важно в работе. А когда вы не заняты в своей парфюмерной лаборатории, то любите ходить в музеи. Из музыки предпочитаете Эрика Сати, Баха, Шуберта. Мне кажется, в этом есть ключи к вашему стилю и вашей индивидуальности. И, наконец, переходим к даме, Анн Флипо, всё больше и больше женщин начинают работать в этой сфере. Вы позже всех присоединились к «семье» Фредерика Маля и работали непосредственно с Фредериком последние полтора года. Эта последняя работа окутана некоторой тайной. Возможно, мы еще поговорим об этом чуть позже. Вы работали с Yves Saint Laurent. «L Homme» для Yves Saint Laurent, «L'Interdit» для Givenchy, «La Vie Est Belle» и «Libre» также для Yves Saint Laurent — вот лишь некоторые парфюмы, над которыми вы работали. Вы постоянно переезжали из Парижа в Па-де-Кале и обратно, и ещё вы обожаете оперу.

Анн Флипо: Да, все верно.

Ведущая: В Па-де-Кале часто туманная погода. Это как-то влияет на вас?

Анн Флипо: Да, это правда, и мне очень нравятся люди там.

Ведущая: Правда? Почему?

Анн Флипо: Они очень приветливые, теплые, щедрые. Все дома находятся рядом с морем, очень плоская местность. И мне это очень подходит, мне нравится, когда горизонт виден очень далеко.

Ведущая: Если честно, мы редко думаем о парфюмерах как об обычных людях. Мы представляем себе лоск, звёздный статус. Но, я думаю, вместе с вами мы сегодня поймем, что эта сфера во многом построена на простых вещах.

Пьер Бурдон: Да, про нас говорят много глупостей.

Ведущая: Вместе с вами мы поймем, что значит быть парфюмером. Что ж, мы собираемся докопаться до сути некоторых недопониманий и слухов. Давайте начнем с Фредерика Маля. Кто вы, Фредерик Маль?

Фредерик Маль: Ох, с какого масштабного вопроса вы начали.

Ведущая: Как бы вы себя представили, как бы описали себя?

Фредерик Маль: Прежде всего, я бы сказал, что я — это мои корни. Конечно, я уже взрослый, и все прошлое осталось только в моей памяти. Но мне посчастливилось родиться в окружении парфюмеров. Мои мама и дедушка работали в этой сфере. И я с самого рождения слышал разговоры о парфюмах. Я не учился тому, как различать запахи, но это всегда витало вокруг меня. Я начал рисовать флаконы в своем блокноте, и я носил парфюмы с пяти лет. Когда я начал общаться с девочками, то увидел эффект. Я также мог видеть влияние, которое парфюмы оказывали на меня и на других людей. Я понял, что парфюм — важная часть привлекательности человека. Кино сыграло важную роль в моем мировоззрении, культуре. Мы с братом были очень любознательны к миру, у нас были интереснейшие беседы за ужином. Культурный бэкграунд и любовь к парфюмерии подтолкнули меня к работе в этой области. Я считаю, что быть парфюмером — это настоящая работа. Тебе нужно создавать флаконы, ты должен принимать креативные решения, разбираться в маркетинге, связях с общественностью. На основе всего этого и создаются запахи, парфюмы. Так, за последние двадцать лет в той или иной степени я работал с рекламными агентствами, изучал технологии производства. Пьер создавал парфюм, и я должен был знать об этом всё. Так я стал всесторонне подкованным производителем парфюмерии.

Ведущая: Вы говорите о том, каково быть парфюмерным издателем. Это ведь уникальная область, правда?

Фредерик Маль: Да, идея стать парфюмерным издателем родилась именно у меня. На то были две причины. Первая — сентиментальная. Мой отец работал в области культуры и в области финансов. Однажды он решил, что мог бы стать продюсером для фильмов своего брата Луи Маля. Так они создали компанию «Нувель Эдисьон де фильм» — «Новое издательство фильмов». И когда я решил создать собственную компанию, то назвал ее «Нувель Эдисьон де Парфам». Это было данью уважения моим отцу и дяде. Я не знал, насколько далеко смогу зайти с этой идеей «издательства». В какой-то момент мы поняли, что магазины самообслуживания с парфюмерией стали завоевывать рынок, и парфюмеры, создатели ароматов, начали жаловаться, что подобный парфюмерный масс-маркет ослабил контакт с покупателями. Это во многом снизило заинтересованность в создании уникальных ароматов. Также я обратил внимание, что многие мои друзья больше не пользовались парфюмами. Казалось, что единственный выбор, который остался у людей — это использовать ароматы сегмента масс-маркет, которые не особо хорошо пахли, или же выбирать парфюмы, которыми пользовались еще их бабушки.

Ведущая: Так все и началось?

Фредерик Маль: К тому же я очень любил парфюмерию. И мне не хотелось видеть, как она угасает подобным образом. Это походило на ночной кошмар, и мне не хотелось бы, чтобы он воплотился в реальности. Я решил, что пришло время действовать. Моя идея была очень проста. Я собирался создать связь между моими друзьями, с которыми я работал в течение дня, и теми людьми, с которыми я общался вечером. Людьми с хорошим вкусом, не чуждыми культуре, любящими красивые вещи. Я обдумывал это, и постепенно, наблюдая за своими друзьями-издателями, пришел к выводу, что мои отношения с Жан-Клодом, Домиником, Пьером похожи на отношения издателя или редактора с авторами, как, например, у редактора Мануэля Каркассона. Иногда редактор и издатель вмешиваются и комментируют, иногда нужно что-то проанализировать и поправить, а иногда нет.

Ведущая: Они оба принимают участие в создании.

Фредерик Маль: В парфюмерии так же.

Ведущая: Итак, для тех, кому близка литература, и кто читает книги: вы все любите литературу. В вашем воображаемом музее, назовем его так, есть образы из литературы, которые приходили вам на ум во время создания ароматов? И есть ли другие источники вдохновения?

Фредерик Маль: Ну, я изучал историю искусств, я часто слушаю музыку, как и Доминик. Я вырос на фильмах. Я серьёзно обожаю кино.

Ведущая: Витторио Гассман?

Пьер Бурдон: И Морис Роне.

Фредерик Маль: Да, и кино в целом. Мне нравятся визуальные образы, смысл, который они передают. Также я люблю людей. Есть большая разница между парфюмом и запахом. Запах может быть у цветка или свечи, а парфюм — это что-то более личное. Он может пахнуть как цветок, но при этом становится частью человека. Рядом со мной есть люди, которые вдохновляют меня. Кроме того, многие могут вдохновляться тем, что уже создано. Есть ряд прекрасных классических парфюмов. Они очень красивы. У них классическая структура и композиция. И если ты владеешь парфюмерными терминами, то можешь что-то предложить творцу, также при помощи языка парфюмерии можно что-то обсуждать или даже попробовать что-то создать. Идеи приходят, идеи изменяются. Иногда парфюм нужно протестировать. И если вам все нравится, то можно двигаться дальше.

Ведущая: Прерву вас на секунду.

Пьер Бурдон: Скажу важную вещь. Я верю в генетическую предрасположенность. Вы знаете, что дедушка Фредерика был одним из основателей парфюмерной линии «Кристиан Диор»? Мне кажется, важно не забывать об этом.

Ведущая: Это семейное дело.

Пьер Бурдон: Фактически, он пошел по стопам своего деда.

Фредерик Маль: Не знаю, я не знал своего деда.

Пьер Бурдон: Зато я много о нем слышал. Это была культовая личность.

Ведущая: Это правда. А теперь давайте сыграем в небольшую игру. Три вопроса. Если бы вы были музыкальным произведением, то каким?

Фредерик Маль: «Реквием» Верди. Он очень мощный. Это языческий реквием, он полон контрастов и противоположностей. Но, возможно, завтра мое мнение изменится.

Ведущая: Если бы вы захотели стать цветом, то каким?

Фредерик Маль: Красным.

Ведущая: Очень необычным красным. А если бы вы были архитектором, я знаю, вы любите архитектуру...

Фредерик Маль: Да, я бы хотел стать Мисом ван дер Роэ.

Ведущая: Вас вдохновляет стиль баухаус?

Фредерик Маль: Да, безмерно.

Ведущая: Он вдохновил форму ваших флаконов?

Фредерик Маль: Да. Из соображений экономии мне хотелось создать флакон, в который можно было бы поместить любой парфюм. Знаете, у нас были разные флаконы для каждого парфюма. Это очень дорого. Флаконы для ароматов постоянно изменяются. Здесь то, что я создал за восемнадцать месяцев, это довольно быстро. Я подумал, что когда парфюмы выходят из моды, люди продолжают покупать образ и флакон. И мне захотелось вернуть сам аромат, сам запах, в центр внимания. Вот почему этот флакон максимально простой. Почти такие же используются в лабораториях. Этот флакон отвечает требованиям стиля баухаус. А его форма полностью соответствует цели. Когда я только начал заниматься парфюмерией, я работал с Кристианом Лакруа. И я создал для него очень причудливый флакон. Снимки флакона сделал фотограф, которым я безмерно восхищаюсь. Он как раз снимал в стиле баухаус, очень современно. Это был Ирвин Пенн. Флакон был сделан в форме ракушки. И Кристиану он совершенно не понравился. Я попытался переубедить его, мы долго беседовали о том, что значит идти в ногу со временем. Он был неподражаем и очень упрям. Он говорил, что флакон должен быть таким, и показал форму руками. И именно о такой форме я думал. Сразу после разговора с ним я создал этот флакон.

Ведущая: И последний вопрос: если бы вы были женщиной, то кем именно?

Фредерик Маль: Женщина, которой я всегда восхищался — это моя тетя Сюзанн, сестра моей бабушки. Она была очень предприимчивой. Во время войны они с другом украли самолет и полетели в Алжир. Этим другом был Антуан де Сент-Экзюпери. Она пересекла Атлантику, в то время это было очень опасно, добралась до Нью-Йорка. Она вступила в армию США и приняла участие в высадке в Нормандии. Она была очень красивой и сильной, всегда оставалась верна себе. Я всегда восхищался ее смелостью и естественностью. Мне кажется, в этом мире очень важно быть храбрым.

Ведущая: И рассказ об этой замечательной женщине — отличный способ отметить двадцатилетие бренда. Вы узнали что-нибудь новое о Фредерике Мале из его рассказа?

Доминик Ропьон: Я слышал о Сюзанн.

Пьер Бурдон: Мы действительно очень часто рассказываем друг другу о личных моментах из жизни. За эти годы мы много раз слышали о Сюзанн.

Фредерик Маль: Интересно, что Пьер об этом сказал, поскольку я считаю, что когда мы обсуждаем друг с другом что-то личное, мы в то же самое время говорим о работе. Иногда мы подшучиваем друг над другом. Мы говорим: смотрите, то, что он сделал, не очень хорошо. Или: а вот это действительно отлично. И когда мы обсуждали между собой парфюмы, мы таким образом основали что-то вроде неформального клуба, в который вошёл целый ряд парфюмеров. Это были девять парфюмеров, которых я собрал вместе, как своих творцов, скажем так. Итак, это был клуб, который собрался естественным образом. Я знал всех, кроме Мориса, которого мне представил Пьер как отличного парфюмера.

Ведущая: Что ж, давайте продолжим и познакомимся с остальными парфюмерами. Хочу поблагодарить вас, что ответили на все эти вопросы. Нам так много нужно обсудить сегодня. И прямо сейчас я бы хотела обратить внимание на всех людей, которые стали частью этой долгой истории. Немного поговорим о том, как вы работаете, и обсудим некоторые другие вопросы.

Пьер Бурдон: Но перед тем как мы продолжим, я расскажу интересную историю, которая с нами произошла. В процессе сотрудничества мы обсуждали то, как мы работаем. Мы создали парфюм «French Lover». Это было очень занятно, поскольку обе наши мамы носили «Miss Dior». Его можно назвать парфюмом нашего детства. И, когда мы обсуждали «French Lover», мы обнаружили, что в нем есть акценты «Miss Dior». Это правда очень интересно.

Фредерик Маль: Это вообще-то универсальный мужской парфюм.

Пьер Бурдон: Да, это очень интересно.

Ведущая: Я помню, что отец Пьера, Рене Бурдон, тоже был…

Фредерик Маль: Да, отец Пьера начал работать с «Dior» в довольно юном возрасте, он был помощником моего деда. Позднее он возглавил отдел разработки и стал начальником моей матери, которая сменила его впоследствии.

Ведущая: Это и правда семейная история.

Пьер Бурдон: По-моему, наши семьи отлично ладили.

Фредерик Маль: Порой важно понимать, что основных ингредиентов недостаточно для создания парфюма, нужно что-то большее. Недостаточно знать всё об ароматах и все парфюмерные термины. Пьер буквально вырос в доме «Dior», скажем так. Господин Эдмон Рудницка занимал тогда позицию ведущего парфюмера в «Christian Dior». Затем Пьер пришёл в «Рур» – компанию, которая также многому меня научила. Я не застал его там, но, несмотря на то, что мы тогда не встретились, и, несмотря на многолетнюю разницу в возрасте, мы говорили на одном языке. Наши карьеры развивались по-разному, но мы делали одно дело.

Ведущая: Переходим к другим гостям, может быть, начнём с вас, Жан-Клод Эллена? Ведь вы так долго дружите, и это тоже история о том, как люди говорят на одном языке. Расскажите, как вы работаете все вместе, когда вы впервые встретились и начали сотрудничать? Как вы поняли, что у Фредерика есть призвание быть издателем, и как пришла идея создать что-то, чего раньше никто не делал?

Жан-Клод Эллена: Хочу вернуться к разговору о «Miss Dior». Я ненавидел этот аромат.

Ведущая: Ненавидели? Но все так любят его!

Фредерик Маль: Наши мамы обожали его.

Жан-Клод Эллена: Вообще, когда я начал работать, у моей мамы была подруга, которая носила «Miss Dior». И когда она приходила к нам в гости, то даже не смотрела на меня. Она меня полностью игнорировала, даже не здоровалась. В результате ее поведение у меня стало ассоциироваться с отказом. «Нет, «Miss Dior» не для меня». Это очень занятно, поскольку сразу после ее смерти я оценил этот аромат.

Ведущая: Возвращаясь к вопросам: каково это — работать с Фредериком? Когда мы просмотрели ваш послужной список, то увидели, как много всего вы сделали, вы можете делать абсолютно всё. Какую роль во всем этом сыграл Фредерик?

Жан-Клод Эллена: Ну, когда-то все мы были юными парфюмерами. Когда мы начали работать с этими парфюмерными домами, то считались младшим поколением. И нам приходилось работать со старой гвардией, хранителями секретов, традиций. Мы застали много перемен, изменялись сами ароматы. И старшему поколению парфюмеров было сложно поспевать за всеми изменениями. Мы понимали, что должны измениться сами. Парфюмеры старшего поколения работали с бесчисленным количеством флаконов разных видов и форм. А мне хотелось обойтись небольшим количеством разных флаконов. Мне хотелось изменить это, кроме того, мне хотелось большей открытости, чтобы формулы не держались в таком секрете. Поскольку мир парфюмерии тогда был просто наполнен секретами, скрывалось абсолютно всё. Итак, мы были молоды, мы были художниками или, по крайней мере, хотели ими стать. Кроме того, нам хотелось заявить о себе, а это было не так-то просто. Кому мы были нужны? Мы с Фредериком Малем наблюдали, как шаг за шагом появляется нишевая парфюмерия, тогда-то и стало по-настоящему интересно.

Ведущая: Почему это было так интересно? Что вам понравилось?

Жан-Клод Эллена: Я помню, как он предложил писать имена парфюмеров на флаконах. Это было революционное изменение, совершенно немыслимое. Ведь указав свое имя на парфюме, вы брали на себя ответственность за него. Парфюмер оказывался в центре внимания. Если парфюмер представлялся, то он нес ответственность за свое творение. Вы признавали: да, я автор этого парфюма. Даже если я работаю с Фредериком Малем, даже если я работаю на бренд «Эдисьон Фредерик Маль», все равно именно имя автора стоит перед названием издательства. И между парфюмером и издателем должно быть полное понимание и доверие. Этот опыт полностью изменил мою жизнь. И я сразу понял, что это было верным решением, это было справедливо, мне бы хотелось поблагодарить Фредерика Маля за это. Он дал мне голос.

Ведущая: Это позволило выйти из тени.

Жан-Клод Эллена: Выйти из тени, оказаться в центре внимания. Однако не все парфюмеры были согласны с такими новшествами, некоторые сопротивлялись инициативам молодого поколения, ведь это предполагало личную ответственность. Парфюмер оказывался на виду, а это было рискованно.

Фредерик Маль: Извините, перебью здесь Жан-Клода. Сегодня молодые парфюмеры, которым я предлагаю сотрудничество, либо в полном восторге и полны энтузиазма, либо в большей степени карьеристы. И они говорят: я не хочу, чтобы меня сравнивали с парфюмерами бренда «Фредерик Маль». И некоторые молодые парфюмеры заявляют мне: спасибо за предложение, я подумаю об этом. Но никогда не говорят «нет» напрямую.

Ведущая: Вас было очень интересно слушать, Жан-Клод Эллена, об отношениях между разными поколениями парфюмеров. А теперь я хочу перейти к Анн Флипо. Вы позже всех присоединились к компании и к Фредерику Малю, год проработали с ним. Мне бы хотелось поинтересоваться, как вам работать с Фредериком? Вы говорили, что это просто фантастика. Людям кажется, что работа парфюмера состоит из одних преимуществ. Это правда? Как бы вы оценили ваше сотрудничество, было ли оно приятным?

Анн Флипо: Да, это очень здорово.

Ведущая: Отличается от работы с Yves Saint Laurent? С ними было не так приятно сотрудничать?

Анн Флипо: С ними тоже было здорово, но по-другому. Здесь мы с Фредериком Малем создавали аромат совместно. Это очень захватывающе. Поскольку, как уже было сказано, твое имя будет указано на флаконе. Но куда более интересно то, что именно ты поместишь во флакон. И это целое путешествие, настоящее приключение.

Ведущая: Морис Русель, обращаюсь к вам. Приятно видеть, что вы следите за разговором. Вы тоже часть этой «семьи», но стоите немного особняком. Скажите, что парфюмерное издательство означает для вас?

Морис Русель: Помню, как мы встретились с Фредериком в Нью-Йорке. Я пришел к нему в офис, там также был Пьер Бурдон. Мы тогда не были особо знакомы друг с другом. Мы также не знали, что собой представляет парфюмерный издатель. Он сказал: у вас есть что-нибудь для меня? Самое лучшее, над чем вы работали. Что-то уже готовое к выпуску.

Ведущая: Как у писателя, который всегда работает над каким-то романом.

Морис Русель: Разумеется, такой аромат у меня был, поскольку у парфюмеров всегда есть какой-то аромат, над которым они работают в первую очередь. Я показал ему то, над чем работал в тот момент, и ему понравилось. Этим работа с Фредериком Малем и отличалась от работы с моими обычными клиентами, которые говорят: да, но... я хочу... нет, мне не нравится. Фредерик сказал только: послушай, всё отлично, но давай добавим немного бергамота. И мы добавили бергамот в верхние ноты. Это было единственное его замечание.

Ведущая: Что это был за парфюм?

Морис Русель: Это был «Musc Ravageur».

Ведущая: Знаменитый «Musc Ravageur».

Пьер Бурдон: Ну, это вам повезло, потому что когда я показал ему свой парфюм, он заставлял меня переделывать его снова и снова.

Фредерик Маль: Я помню, как сказал, что аромат слишком непристойный, а мне хотелось, чтобы он звучал просто сексуально. Парфюм, который принес Морис, был слишком «грязным». Я не был уверен, что смогу выпустить его. Нам пришлось немного смягчить его.

Морис Русель: Мне хотелось добиться «вау-эффекта».

Фредерик Маль: И ты его добился. Получился прекрасный аромат.

Ведущая: Вообще, все ваши духи довольно чувственные.

Фредерик Маль: Это, безусловно, зависит от того, насколько сексуальными вы хотите их видеть.

Ведущая: Но вернемся к вашему сотрудничеству.

Морис Русель: Мы продолжили работать над другими парфюмами. Дело в том, что когда ты сотрудничаешь с кем-то, это всегда совместный рост, компромиссы. Я считаю, что для создания аромата нужны двое. Это как два родителя для ребёнка. Можно сравнить с игрой в теннис, тебе нужно отбивать подачу партнера. Создание парфюма — это непрекращающийся диалог. На самом деле язык парфюмерных терминов очень ограничен. Но мы нашли общий язык, пришли к взаимопониманию. После наших обсуждений я записывал формулу. Чтобы прийти к правильной формуле, требуется время. Как только ты «нащупал» формулу, ее уже можно обсуждать. И эти обсуждения касаются всего: истории парфюмерии, абсолютно всего. Помнится, когда я начинал работать с «Шанель», там было множество парфюмеров, и мы говорили обо всем на свете. Могу рассказать вам пару анекдотов. И я понял, что из таких разговоров можно многое почерпнуть, очень много интересного. Я помню, как создавался парфюм «Dans Tes Bras».

Ведущая: Это было сложно?

Фредерик Маль: Да, это было довольно непросто.

Ведущая: Правда? А чем вы вдохновлялись и что вы хотели выразить, создавая «Dans Tes Bras»?

Фредерик Маль: Мы работали с ингредиентом под названием кашмеран. Это довольно специфичная нота, и работать над таким ароматом стало настоящим вызовом. Для парфюмеров это как искать Священный Грааль.

Морис Русель: Но нам это удалось! Честно говоря, я горжусь тем, что сделал «Дан тэ Бра» гораздо больше, чем работой над «Musc Ravageur».

Морис Русель: Вообще, каждый парфюм — это отдельная история. Суть в том, что всё начинается с истории, мы рассказываем истории друг другу, другим людям, самим себе.

Ведущая: Да, каждый парфюм — это отдельная история. А мы переходим к истории Доминика Ропьона, которая связана с музыкой.

Фредерик Маль: Да, он написал много мелодий, если можно так выразиться. Для фортепиано, для оркестра.

Ведущая: Человек-оркестр. Расскажите нам о том, как вы работаете. Вы работаете совместно с Фредериком, или же вы сами создаете свои парфюмы?

Доминик Ропьон: И то, и другое. Как уже говорили, это очень интересно. Каждый парфюм действительно рождается от встречи двух людей.

Ведущая: Вы говорите о первых парфюмах, но ведь все изменяется со временем, не так ли?

Доминик Ропьон: Да, иногда Фредерик приходит ко мне и говорит: как насчет того, чтобы добавить это, вот это, и еще вот это в аромат, над которым ты работаешь? А иногда я отвечаю: послушай, Фредерик, как тебе аромат, над которым я работаю? Это очень честный, открытый разговор. И иногда мы говорим друг другу — это плохая идея, а это отличная идея. Это очень комфортно.

Фредерик Маль: Мы знаем друг друга уже тридцать лет. И между нами просто огромное доверие и уважение. Поэтому мы можем говорить друг с другом совершенно искренне.

Ведущая: А неприятные вещи вы можете говорить друг другу?

Фредерик Маль: Да. Но мы говорим очень деликатно. Например, иногда он может сказать: хм, неплохо. И когда он так говорит, это значит, что ему нравится. А иногда он немногословен и произносит: «ммм», и тогда я понимаю: это значит, что что-то нужно изменить.

Ведущая: Давайте вернемся к историям создания некоторых ароматов. Расскажите нам про «Портрет леди», как он появился?

Доминик Ропьон: Вообще, мне хотелось бы рассказать про «Fleur de Cassie», это первый парфюм, над которым я работал. Кассия — очень красивый цветок, но его ноту очень сложно подчеркнуть в аромате. Кассия — цветок довольно известный, как и мимоза, но в его звучании больше «аптечного» подтона. С ним не так-то просто работать.

Пьер Бурдон: Хочу ещё добавить, что концепция издательского дома напомнила о «Салоне отверженных» для художников-импрессионистов. Здесь у нас есть парфюмеры, создавшие щедевры, которые они бы хотели представить, выставить на продажу. Также есть много парфюмеров, которые не были поняты, их работы были отвергнуты. Им так и не удалось пройти весь путь создания аромата вплоть до его производства. И что интересно в Фредерике Мале, он хотел основать парфюмерное издательство, и вместе с тем своеобразный «Салон отверженных» для парфюмеров. В итоге получилось что-то среднее между ними.

Ведущая: А что насчет «Rose & Cuir»? Идея этого аромата родилась из какой-то личной истории Жан-Клода Эллена, или что-то другое стало вдохновением?

Жан-Клод Эллена: Вообще, он тоже связан с Эдмоном Рудницка. Его уже нет с нами. Это было у Фредерика дома, помнится, в тот день мы слушали старинные духи. Там были ароматы, которые сегодня уже не продаются, был целый ряд флаконов. И был особенный аромат с нотой розы «Rose de Rochas». Мы послушали его и были просто поражены. Я помню, как мы сидели и не произносили ни слова, нам стало понятно, что это что-то уникальное и превосходное. С этим нужно было что-то сделать. И мы сказали: давайте сделаем такой же аромат, но немного изменим его. В тот момент у нас появилась идея и основная тема. Так и началась эта история. На самом деле, история этого парфюма, который мы затем создали, не возникла до или после его появления. Она рождалась вместе с парфюмом, стала его частью.

Ведущая: Иногда парфюмерных издателей сравнивают с литературными. Вы согласны, что фактически вы все как писатели, а Фредерик — издатель?

Жан-Клод Эллена: Да-да.

Ведущая: А есть какие-то нюансы парфюмерного дела, которые делают вас особенными?

Морис Русель: Например, вы попросите создать простой аромат с нотой розы пять разных парфюмеров. И вы получите пять разных версий, потому что у каждого свой стиль. Мы все творцы, как писатели или музыканты, мы принадлежим к одной и той же сфере. Художники могут рисовать одно и то же, но использовать разные цвета. А мы будем использовать разные ноты, чтобы создать свой собственный, особенный парфюм. Это и есть творческий процесс.

Ведущая: Фредерик Маль, вам не сложно работать с настолько разными людьми? Например, вместе с Домиником Ропьоном вы написали книгу коротких зарисовок, своеобразных хайку, которая называется «Афоризмы парфюмера». Как вам с ним работалось?

Фредерик Маль: На самом деле я не рассматриваю это как работу. У меня есть очень личные отношения с каждым из них. Пьер для меня практически как член семьи, как старший брат. Мы работаем вместе долгие годы. Я очень многому у него научился во многих сферах. Мы обсуждаем наши идеи, делимся ими. Точно так же я работаю и с Домиником. Отношения с каждым из них уникальны. Эти отношения сохранились с давних времен, ведь мы знаем друг друга уже очень долго. Жан-Клод очень отличается ото всех. Он всегда развивал свой собственный стиль, собственные идеи, с которыми мне захотелось познакомиться и представить на рынке. Помню, как мы начали работать с ним: когда мы познакомились, он был моим идеальным клиентом, с ним было очень легко работать. Даже когда дело доходило до выбора формы флакона. Жан-Клод жил в Грасе, и он познакомил меня с некоторыми нужными людьми. Помню, как мы работали над «Cologne Bigarade». Это очень красивый парфюм. И работать над ним вместе с Пьером и Домиником было очень легко. Мы создали так много ароматов вместе, и у нас очень искренние отношения. Считаю, что мне очень повезло работать с Домиником, у нас отличный профессиональный дуэт. Мы деликатно относимся друг к другу, но работать вместе нам очень комфортно.

Ведущая: А что насчет Анн Флипо, которая присоединилась к вам последней?

Фредерик Маль: Также мы много работали с Морисом.

Ведущая: Как вы можете описать его стиль?

Фредерик Маль: Морис...

Морис Русель: Очень любопытный.

Пьер Бурдон: Он такой тихий человек. Иногда я думаю: а здесь ли он ещё.

Фредерик Маль: Он очень великодушный, чувствительный, очень щедрый. И это отражается в его парфюмах. Но чего мы не замечаем в твоих произведениях, так это того, что ты — химик. Ты менее склонен к экспериментам, чем остальные. Но у тебя есть свой отличный способ создания парфюмов, которого ты придерживаешься: ты ��аботаешь методично, шаг за шагом. И это очень похоже на стиль Эдмона Рудницка, который он почерпнул в «Руре».

Морис Русель: Я не из тех, кто создает элитную грасскую парфюмерию.

Пьер Бурдон: И в этом твое преимущество, твои ароматы очень естественные.

Морис Русель: Все очень естественно, спонтанно, именно так я работаю со своими парфюмами. Но это нельзя назвать каким-то особым методом, я просто так работаю. Безусловно, у меня есть образование химика, но когда я размышляю о химии, то мне кажется, что достаточно иметь какие-то базовые знания. Базовые знания полезны, но совсем не обязательно быть химиком, чтобы создавать ароматы. Я считаю, что знание основ будет лишь вспомогательным в парфюмерии.

Ведущая: И давайте об Анн Флипо?

Фредерик Маль: Анн не из Граса.

Ведущая: Парфюмер с севера Франции.

Фредерик Маль: Она никогда по-настоящему не слышала запаха дикорастущих цветов.

Анн Флипо: Первый дикорастущий цветок, запах которого я услышала, был флёрдоранж. Мне было пятнадцать лет, это довольно поздно. В семнадцать я впервые услышала жасмин, иланг-иланг, туберозу. Так что я отличаюсь от большинства парфюмеров.

Ведущая: Есть еще какие-то интересные отличия в вашей карьере?

Анн Флипо: Флёрдоранж просто поразил меня. Я помню, как гуляла по апельсиновому саду в окружении цветущих деревьев. И когда я сейчас думаю об ароматах, я всегда мысленно возвращаюсь в то время, когда я пятнадцатилетняя гуляю по апельсиновому саду. Если бы только можно было вернуться...

Фредерик Маль: Анн фантастически разбирается в растениях. Когда я с тобой познакомился, именно это показалось мне интересным и впечатляющим.

Анн Флипо: Да, он подошел ко мне и сказал, что у него есть идея, подходящая для меня. Мы знали о существовании друг друга, но лично общаемся с Фредериком совсем недолго, если сравнивать с остальными присутствующими.

Ведущая: Сейчас я попрошу вас ответить на некоторые вопросы. Какие изменения вы замечаете в индустрии? И что бы вы сказали о том времени, когда покупатели, мужчины и женщины, начали приобретать парфюмерию в супермаркетах, где нет грамотного консультанта? Как бы вы прокомментировали такие масштабные изменения?

Пьер Бурдон: Индустрия изменилась в семидесятых, когда для парфюмерных домов важнее всего стал финансовый интерес. До этого я работал с людьми, которые не были финансистами. Риски были несопоставимы. Чтобы выпустить первую партию «Miss Dior», моему отцу потребовалось пятьсот литров спирта. Сейчас, конечно, речь идет совсем о других масштабах, для запуска аромата может потребоваться несколько десятков тонн сырья. Когда в дело вступили финансисты, пришлось исключить любой риск. Раньше президенты парфюмерных компаний всегда рисковали, им это даже нравилось. Поэтому они всегда старались выжать максимум из продукта, доводили его до совершенства. Сейчас большие компании принадлежат транснациональным корпорациям, так что финансовый интерес исключает риски. При этом исключаются и какие-то особенные ароматы, с необычными качествами. И это убивает весь смысл.

Ведущая: Вы считаете, что у продуктов масс-маркета нет своего характера?

Анн Флипо: Мне кажется, был период, когда все ароматы пахли примерно одинаково. А сейчас мы вновь пришли к тому, что стали ценить парфюмы с особенным характером.

Ведущая: Людям не нравятся ароматы, которые не отличить друг от друга.

Пьер Бурдон: Приведу пример: на мой взгляд, последним ароматом, который отличался характером, нёс в себе высказывание парфюмера, стал «Ангел». Когда он вышел, его не воспринимали всерьёз, поскольку он пах как сахарная вата. Это был довольно необычный парфюм, но он стал самым популярным во Франции, и его даже начали копировать. Но получалась какая-то липкая сладкая версия оригинала. Помню, один из моих клиентов сказал: да, я готов серьёзно рискнуть и собираюсь сделать копию «Ангела». Но какой же в этом риск – делать копию «Ангела»? Когда мы работали напрямую с директорами брендов, директор мог сказать своему секретарю: меня не будет, в течение 10 дней я собираюсь работать над новым ароматом вместе с парфюмером. А сегодня люди, которые управляют этими компаниями, даже не любят ароматы. Они даже не слушают их и не работают непосредственно с парфюмерами.

Фредерик Маль: Это правда, они не любят ароматы. Эта проблема есть во многих сферах: люди не любят продукт, который они продают, не важно, парфюмы это или автомобили. Все эти менеджеры, которые переходят из одной области в другую.

Пьер Бурдон: Им совершенно не важно, что продавать. Это может прозвучать как старческое ворчание, но таково моё мнение.

Ведущая: Я слышала это и от других людей. Как вы думаете, сегодня парфюмы пахнут совсем не так, как раньше?

Морис Русель: Сфера парфюмерии изменилась потому, что изменились клиенты. Сегодняшние покупатели идут в большие магазины, такие как «Сефора», слушают множество парфюмов подряд. Тестируют их, открывают флакон, брызгают себе на запястье. И у вас есть лишь десять секунд, чтобы привлечь их внимание. Чтобы люди купили аромат, вы должны вызвать у них мгновенную реакцию, они должны отреагировать сразу на верхние ноты. А что там раскрывается дальше в базе, покупатель уже не узнает, если он пришел в подобный магазин. Раньше же верхние ноты не были так важны. Нас больше интересовало то, как вы будете слышать парфюм в течение всего дня, аура, которую он создаст вокруг вас. Для меня это одно из самых главных изменений. Сейчас нужно моментально очаровать покупателя верхними нотами, чтобы он купил аромат. Тогда как раньше мы больше думали о картине в целом, о том, как звучание развивается. Мне кажется, раньше люди с большей любовью относились к своим парфюмам, чем сейчас.

Фредерик Маль: Да, и мы с самого начала решили работать по-другому. Мы фокусируемся не на первом впечатлении, а на содержании. Кроме того, в наших магазинах очень индивидуальный подход к покупателям. Полная противоположность тому, что вы видите в магазинах самообслуживания. Есть парфюмы, которые становятся лучше с течением времени. Я не говорю, что верхние ноты не важны, но нам бы хотелось создавать парфюмы, которые звучат приятно и достойно в течение всего дня. И у нас есть все возможности для этого, поскольку мы вкладываемся в содержание, а не в рекламу. Мы интересуемся опытом прошлого, но в то же время стараемся идти в ногу со временем. Кажется, что в этом есть парадокс. Но я знаю, что большие компании говорят: вам нужен такой аромат для таких-то клиентов, и он будет стоить столько-то. До того, как создать аромат, они разрабатывают полный маркетинговый план. Мы хотим изменить это, дать возможность парфюмерам создавать духи, которыми можно гордиться. Это похоже на вступительную речь нового президента, по которой вы составляете первое впечатление о нем. И лишь в конце его срока вы делаете окончательные выводы. Также и с парфюмами. Все начинается с верхних нот, и лишь со временем парфюм начинает раскрываться и проявлять себя. Обычно я выбираю название, когда работа над ароматом уже окончена.

Ведущая: Вы предлагаете свои собственные названия, или их выбирает Фредерик?

Фредерик Маль: Иногда они предлагают, но чаще всего название придумываю я. Название — часть истории аромата.

Жан-Клод Эллена: Мы не должны следовать строгому маркетинговому плану, мы сами пишем свою историю. Мы создаем ароматы так, как будто не работаем на компанию, это самое интересное. Наша работа по-настоящему живая, одушевленная.

Ведущая: Может ли быть интересно работать на большую компанию?

Жан-Клод Эллена: Иногда мы просто берем маркетинговый бриф и разрываем, и выбрасываем в мусорку. И все равно этот парфюм выходит на рынок.

Ведущая: Жан-Клод, это у вас так, потому что ваше имя известно, а вот Анн будет сложнее разорвать маркетинговое исследование.

Анна Флипо: Иногда бывают крупные проекты, в которых с самого начала есть масса ограничений. Я создала только один парфюм с Фредериком. Могу подтвердить, что с самого начала у нас была отличная идея, и мы создали аромат, который, по-моему, тоже получился отличным.

Пьер Бурдон: Не знаю, согласятся ли со мной Доминик и Жан-Клод. Был период, когда молодые клиенты не хотели меня видеть, потому что боялись меня. Они боялись, что я буду осуждать их, сочту их некомпетентными.

Ведущая: Но вы же не осуждали их?

Пьер Бурдон: Ну, разве что самую малость.

Ведущая: Высок ли уровень конкуренции в сфере парфюмерии?

Пьер Бурдон: О, да. Как и во всех творческих и художественных сферах, конкуренция очень высока. Есть непреложный закон, неумолимый как закон земного притяжения. Успех приходит к тем, кто рискует. Если вы ничем не рискуете, то вам не удастся создать блокбастер или бестселлер. И лучший способ рискнуть сегодня — это создать нишевый продукт. Именно это и делает Фредерик. Я бы сказал, что он не рискует в том смысле, что для него это естественный стиль работы. Но большим компаниям такой путь совсем не свойственен.

Ведущая: Действительно, в творческих сферах очень важны риск, готовность к новшествам. Продолжу задавать вопросы, очень важна тема натуральных и синтетических ингредиентов в парфюмерии. Какова разница между ними для вас?

Пьер Бурдон: На мой взгляд, журналисты неправильно информируют людей о том, какая разница между натуральными и синтетическими ингредиентами. Очень глупо говорить об этом в подобном ключе. Если мы будем говорить об оттенках цвета, они натуральные или синтетические? Ван Гог использовал желтки, которые нельзя назвать отдельным натуральным ингредиентом. Но становился ли он от этого синтетическим? Как по мне, синтетические ингредиенты могут звучать благороднее натуральных, поскольку приходится как следует поработать, чтобы получить их. Кроме того, натуральные ингредиенты могут быть опасными. Очень глупо проводить различия между ними, как мне кажется. Есть множество парфюмов, которые кажутся синтетическими из-за очень фруктового звучания, из-за этого они кажутся не очень натуральными. Когда ты используешь апельсиновый цвет, или магнолию, или смородину, ты пытаешься воссоздать природу. Но более современные продукты, более современные парфюмы совсем не обязательно пытаются воспроизвести так называемое натуральное звучание.

Фредерик Маль: Наверное, в прошлом парфюмы были более натуральными, чем сейчас. Парфюмерия стала интереснее в девятнадцатом веке, когда к ней подключилась химия. Есть некоторые анималистические натуральные ингредиенты, которые мы использовали ранее...

Пьер Бурдон: Использовались натуральные мускусы животного происхождения до развития химической промышленности.

Фредерик Маль: Но когда в дело вступили химики, парфюмерия стала более утонченной. Франсуа Коти и другие начали использовать химические ингредиенты.

Жан-Клод Эллена: Да-да, и я бы сказал, что парфюмерия как искусство родилась с появлением химии.

Морис Русель: Специалисты до сих пор спорят, какой именно парфюмерный бренд впервые представил успешный синтетический аромат. Но мы можем использовать множество интересных молекул. Кумарин в «Шалимаре», альдегиды в «Шанель номер пять», дистиллят жасмина и так далее. Есть молекулы, которые пахнут как выпечка, молекулы, которые пахнут свежей зеленью и другие. Работа с этими химическими ингредиентами и есть творчество, хотя многие люди относятся к ним уничижительно. Это как если бы вы сказали музыканту: ты не можешь использовать «до», «фа» или «ми», это было бы глупо. Или если бы вы сказали художнику... Да, Пьер Сулаж использовал только черный, но таково было его решение, а представьте, что вы сказали бы художнику, что он может использовать не все цвета. У вас есть алфавит, и вам нужны все буквы алфавита. С чего бы вам отказываться от каких-то из них?

Ведущая: Давайте также обсудим проблемы окружающей среды, экологии.

Доминик Ропьон: Нам действительно стоит использовать возобновляемые ингредиенты, здесь нам имеет смысл объединиться с маркетинговыми трендами. Это не новая тенденция. Существуют ограничивающие стандарты, но мы можем к ним адаптироваться, в этом нет ничего ужасного. Если нам нужен какой-то натуральный ингредиент, который относится к списку запрещённых, мы всегда можем найти, чем его заменить.

Пьер Бурдон: К сожалению, некоторые стандарты разрушили настоящие шедевры, которые мы могли бы создать. Есть целый список нот, которые сейчас под запретом.

Фредерик Маль: Например, костус был заменен синтетическим аналогом с похожим запахом. А теперь и химическое соединение под запретом, так что нам придется заменить его чем-то еще. Во многих ароматах костус использовался как база.

Пьер Бурдон: Такие ароматы в некотором смысле теперь потеряны, поскольку мы больше не сможем использовать этот ингредиент. Мне кажется, лучшим решением было бы оставить возможность использовать костус в изготовлении ароматов, и указывать это на этикетке, как предупреждение: не используйте аромат перед тем, как выйти на солнце, а также, если вы подвержены аллергии – этот продукт может вызвать аллергическую реакцию. Кроме того, можно выпускать вторую версию, в которой нет этого самого ингредиента, почему бы и нет. Я отношусь к таким парфюмам как к произведениям искусства. А в угоду стандартам мы разрушаем оригинальные версии, выпуская адаптированный вариант.

Жан-Клод Эллена: Стандарты со временем изменяются, вот, например, было разрешено использование цитраля. Его использование ограничивали, а сейчас мы возвращаемся к старым стандартам, ограничения сняты. Кто-то из контролёров понял, что ошибался.

Ведущая: Как вы считаете, какой будет ситуация в парфюмерии через десять лет?

Доминик Ропьон: Создавая ароматы, вы постоянно стараетесь изобрести что-то, что будет отличать ваш парфюм от остальных. В этом плане наша работа не изменится: мы всегда будем стараться создать что-то уникальное. Если костус теперь недоступен, мы попытаемся найти что-то другое, что-то новое. Возможно даже, что ограничения помогают нам развиваться, вводить новшества. Но, разумеется, проблема в том, что мы не хотим терять уже созданные ценные для нас парфюмы. А за будущее я особо не беспокоюсь.

Пьер Бурдон: Все зависит от того, сможем ли мы избавиться от финансистов и транснациональных компаний и снова взять власть в свои руки. Вот тогда мы сможем создавать что-то новое.

Ведущая: А что насчет пандемии? Стало ли это время источником вдохновения? Людям приходилось сидеть дома...

Пьер Бурдон: Знаете, людям было страшно, они не хотели рисковать, и это скажется на нашей индустрии в том числе.

Фредерик Маль: Не соглашусь. Если подумать, собираемся ли мы купить завтра новое платье? Мне кажется, это совсем не то, чего нам хочется, ведь мы больше не выходим куда-то по вечерам, нам совершенно не нужно новое платье. Вы не планируете поход в театр. То же самое и с парфюмами, зачем вы будете покупать аромат в надежде соблазнить кого-то симпатичного в ночном клубе, если ночные клубы закрыты? Долгие годы роль парфюмов преуменьшалась. Она сводилась к тому, чтобы освежиться одеколоном или же привлечь внимание противоположного пола.

Пьер Бурдон: Ведь есть парфюмы, которые просто доставляют удовольствие.

Фредерик Маль: Не только удовольствие, все индивидуально. Меня ароматы успокаивают, улучшают самочувствие. Парфюмы могут успокаивать.

Пьер Бурдон: Действительно, чтобы соблазнить кого-то, нужно чем-то зацепить. И чтобы аромат звучал соблазнительно, по-настоящему цеплял, он должен обладать сильным характером. Это один из аспектов, который мы потеряли за последние годы, и я об этом очень сожалею.

Фредерик Маль: Можно сказать, что последнее творение Жан-Клода, аромат «L'Eau d'Hiver» – тот, который мы называем «горячей водой», очень уютный, это воплощение личного комфорта. Он полностью соответствует тому, что людям сейчас нужно, это аромат, который можно носить дома.

Ведущая: Мне кажется, стоит обратить внимание на эту идею «домашних» парфюмов, в которых люди могли бы готовить, делать что-то по дому. Чтобы люди могли слышать те самые успокаивающие парфюмы у себя дома. Мне кажется, пандемия продлится еще некоторое время. Она как-то повлияла на ваше вдохновение?

Морис Русель: Как вы и сказали, люди больше думают о выпечке, сладостях. Может быть, нам нужен парфюм с запахом варёных артишоков, я не знаю. Я не смогу сделать что-то похожее на аромат «Ангел», сложно повторить фурор, который он произвел. «Ангел» пахнет как сахарная вата, как свежая выпечка. Все что угодно может подарить вдохновение для создания парфюма. Запах, который вы услышали на улице Риволи в Париже. У каждой улицы свой запах. У каждого есть собственные воспоминания, все очень субъективно.

Ведущая: Давайте еще поговорим о том, в чем вы отличаетесь, и что между вами общего, несколько общих вопросов под конец о том, что интересует всех нас. Какое ваше первое ольфакторное воспоминание?

Морис Русель: Что касается первого парфюма, это был «О Саваж» от Dior.

Ведущая: Это классика.

Морис Русель: Я купил аромат «Sauvage» на карманные деньги, он влетел мне в копеечку, пришлось копить на него. Помню, что купил его потому, что хотел хорошо пахнуть, мне было четырнадцать или пятнадцать. Первый поцелуй, ей понравилось, как от меня пахнет...

Ведущая: Думаю, эта история раскрыла для вас всю силу ароматов.

Жан-Клод Эллена: Я помню запах печенья из коробки. Помню, как залезал на стол, чтобы дотянуться до этой коробки. Это первый запах, который я запомнил. Кстати, печенье оказалось немного несвежим.

Ведущая: Доминик, а у вас какое первое ольфакторное воспоминание?

Доминик Ропьон: У меня не очень гламурное воспоминание, я помню запах вентиляции в парижском метро. Это запах креозота, когда я слышу его, то сразу вспоминаю о том, как пахнет в метро. Он не плохой и не хороший, просто особенный.

Ведущая: А вы, Анн?

Анн Флипо: Я выросла в сельской местности, помню сад, наполненный запахами. Также помню два аромата, первый — это аромат моего крема для тела, второй — аромат крема «Nivea». Не знаю, кто создал формулу этой отдушки.

Жан-Клод Эллена: Мне кажется, для парфюмеров важны не воспоминания, а воображение. Именно воображение позволяет нам создавать новые ароматы. И тот факт, что Доминик связал запах иланг-иланга с запахом парижского метро, говорит о том, что у него развитое воображение. Так и должна рождаться парфюмерия. Но сейчас такое встречается все реже и реже.

Пьер Бурдон: Ингредиенты, с которыми мы работаем, это ассоциации. Мы хотим создавать ассоциации в сознании людей.

Ведущая: И именно поэтому все вы настоящие художники. В заключении я бы хотела дать слово каждому из вас. Кто хотел бы начать?

Морис Русель: Мне кажется, нам нужно больше шоу, радио- или телевизионных шоу, посвященных парфюмерии.

Пьер Бурдон: Обращусь ко всем, кто нас слушает: парфюмы — это произведение искусства. Марсель Пруст сказал, что художник должен выражать свой внутренний мир, внутренние переживания. И плох тот парфюмер, кто этого не делает.

Ведущая: У нас тут есть лимитированные издания «Bigarade concentree», «Vetiver Extraordinaire», «French Lover», «L'Eau d'Hiver», «Musc Ravageur», «Carnal Flower», «Портрет Леди» – все эти парфюмы на нашем столе. Также у нас тут книга Фредерика Маля, выпущенная издательством «Риззоли». Эту книгу пока ещё видели не все. Расскажите нам подробнее об этой книге.

Фредерик Маль: Есть кое-что, что глубоко тронуло меня. Я попросил Жан-Клода написать предисловие. И его слова действительно очень трогательные. Это было очень мило с его стороны. Мне хотелось, чтобы эта книга стала коллекцией воспоминаний. В ней есть забавные комиксы о трех главных парфюмерах издательства. То, что вы увидите в этой книге, дает полное представление о нашей работе.

Ведущая: Двадцать лет прошло с момента создания «Editions de Parfums». Какие ошибки вы совершили за это время, о чём вы жалеете?

Фредерик Маль: Конечно, у нас были ошибки за это время. Но я бы не сказал, что это были какие-то глобальные ошибки именно с точки зрения создания ароматов. Несколько магазинов были открыты в неподходящих районах, но мы это исправили. Ничего особенно критичного.

Ведущая: В книге есть о тете Сюзанн?

Фредерик Маль: Нет, ее нет в книге, это история не для всех.

Ведушая: Какими качествами должен обладать парфюмер? В трех словах. Одержимостью? Перфекционизмом?

Фредерик Маль: Я бы не сказал, что он должен быть одержимым. По-моему, хорошего парфюмера отличают настоящие мечты, конкретные идеи и умение реализовать их. Кроме того, должны быть умения, техника. Есть молодые парфюмеры, которые полны идей, но они не владеют техникой изготовления ароматов. Парфюмер в некотором роде похож на часовщика, должна быть отточена техника. И у некоторых молодых парфюмеров есть одно, но нет второго. И лишь когда у вас есть обе составляющие, вы можете стать прекрасным парфюмером. Смысл в том, что нужен талант, идеи, амбиции и, конечно, средства, чтобы воплотить эти амбиции в жизнь.

Пьер Бурдон: Техникой чертовски сложно овладеть.

Ведущая: Вы говорите как шеф-повара о высокой кухне.

Пьер Бурдон: Это не просто высокая кухня, я бы сравнил это с музыкой. Вам нужно создать образ чего-то, что нельзя увидеть, вдохнуть жизнь во что-то невидимое. В мире парфюмов можно создать так много всего, так много запахов, ингредиентов, с которыми можно работать. Возможности просто бесконечны. Проблема в том, что нужно знать очень много всего об этих ингредиентах, необходимо понимать, как они взаимодействуют между собой, понимать все тонкости.

Морис Русель: Это как дирижировать оркестром. Представьте, что все инструменты играют одну и ту же мелодию в одно и то же время. Каждый ингредиент — как отдельный инструмент.

Пьер Бурдон: При этом каждый должен издавать собственное уникальное звучание. Кроме того, вам нужно чтобы парфюм звучал не меньше восьми часов, и чтобы все ингредиенты были слышны в течение всего времени, что вы носите его. Это все дьявольски сложно. У вас есть молекулы и химические соединения. И как только вы добавите их в аромат, они могут разрушить все, изменить баланс. Так вы внезапно обнаруживаете, что этого ингредиента нужно очень малое количество. А иногда наоборот, большое, это и есть поиск баланса. Некоторые люди точно знают, как использовать эти молекулы. Как парфюмеры, мы постоянно беспокоимся и нервничаем из-за таких моментов.

Морис Русель: Чтобы «приручить» новые синтетические молекулы, которые появляются в парфюмерии, мы начинаем с малого, с восьми микро-миллилитров, и постепенно увеличиваем количество. Сначала берем тысячные доли, затем переходим к сотым.

Ведущая: Фредерик, расскажите нам об этих флаконах для лимитированных изданий.

Фредерик Маль: Да, конечно. На самом деле мы не хотели изменять оригинальный флакон. Мы только добавили красный колпачок, чтобы немного изменить оформление. И на стенках флакона вы видите список всех ароматов. Я считаю, что прозрачный флакон очень приятен визуально. В самом центре имя «Фредерик Маль».

Ведущая: Спасибо вам всем за беседу, она получилась очень интересной. Спасибо, что нашли время, и спасибо вам за всё, что вы создали и за то, что продолжаете создавать. Сегодня годовщина, двадцатилетие бренда Фредерика Маля, мои поздравления. Чтобы бы вы хотели пожелать в эту годовщину?

Фредерик Маль: Еще двадцать лет.

Ведущая: Мы желаем вам еще двадцать лет творчества. Спасибо всем, и еще раз с годовщиной вас, Фредерик Маль. До свидания.

Надеемся, что, прочитав это интервью, вы узнали что-то новое о парфюмерии и тех, кто её творит. Поделитесь в комментариях, что было особенно интересным? Кто из участников саммита понравился Вам больше всех?